Обмен матери на будущее дочери

Цзяян Фань

«Доживу ли я до его конца?» — спрашивает твоя мать.

Ей шестьдесят девять лет, и она лежит в больничной палате, где провела последние восемь лет, потерпев кораблекрушение в собственном теле.

«Это» — это история, которую вы сейчас пишете, начало которой вам еще предстоит представить, а конец она не доживет до того, чтобы увидеть.

•

«Пиши так, как будто ты умираешь», — сказала однажды Энни Диллард.

Но что, если вы пишете, соревнуясь со смертью?

Что, если история, которую вы рассказываете, связана со смертью?

•

Во сне ты всегда бежишь. Бежать, чтобы поймать свою мать, бежать, чтобы перехватить ее, прежде чем она дойдет до конца.

В твоих снах у твоей матери нет ног, нет рук, нет позвоночника – нет тела. Она гладкая и чистая, как лист стекла, который становится видимым только тогда, когда разбивается. В это время она распадается на все более мелкие кусочки, пока вы не начнете шептать ее до кончика пальца. Эта ее прекрасная черта. Что такое мать? ты спрашиваешь. Это все еще мать? В том, что?

•

Ваша мать, страдающая боковым амиотрофическим склерозом, говорит веками, задействуя последние мышцы, над которыми она подергивается.

БАС – это восстание тела против разума. Это загадочная резня мотонейронов, посланников, которые доставляют данные от мозга к органам и конечностям.

Это болезнь, которую Декарт любил бы за ее жестокое отделение разума, «мыслящей, непротяженной вещи», от тела, «протяженной, немыслящей вещи».

•

Говоря по-своему, ваша мать зависит от вашего тела. У ее постели вы проводите пальцем по прозрачной пластиковой таблице с алфавитом, как будто учите ее новому языку. У нее есть моргание — это грубое, влажное постукивание.

Однажды твоя мама захочет узнать, о чем ты пишешь.

Ты скажи ей, что речь идет о тебе. Вы двое.

«Что у нас интересного?» она спрашивает.

Вы уже объясняете, что все еще раздумываете над этим, когда она снова начинает моргать: «Лето».

Лето?

У вас часто возникают проблемы с общением. Язык искажается и запутывается между вами. Китайский и английский. Чинглиш и английский с ошибками. Слова, которые начинаются на английском языке и переходят в китайскую пиньинь.

Ее застывшее тело по-прежнему остается самым выразительным из всего, что есть на свете. Эту исключительную решимость нужно понять.

Резюме, как вы понимаете, она просит резюме. Когда тебе было десять лет и ты учился писать по-английски, она потребовала, чтобы ты писал аннотации к книгам. Краткое изложение трех предложений с началом, серединой и концом. Напряженно и эффективно, без метафор и витиеватой суеты, которую вы всегда так любили.

Прежде чем вы успеваете спросить, хочет ли она этого сейчас — краткого изложения вашей ненаписанной истории, — чувствуется зловоние. Это дерьмо твоей матери, и одинокая коричневая струйка уже сочилась по вялому мрамору ее бедра.

Твоя мать — марионетка, управляемая трубками и проводами. Чтобы расположить ее таким образом, чтобы фельдшер мог вытереть и почистить, вы должны выровнять свое тело с ее телом: ваши конечности, поддерживающие ее конечности, рука, которая сжимает ее руку, колено, которое поддерживает ее колено.

Лицо твоей матери сморщено от боли. Зубы стиснуты, крошечные сколы на дверцах.

Снова алфавитная таблица.

МЕРТВЫЙ.

Нет, вы спешите ее уверить, как тысячу раз прежде. Нет, дискомфорт – это не смерть. Дискомфорт носит временный характер.

Складки углубляются.

ЛИНИЯ.

Крайний срок.

Вы сообщаете матери месяц и год сдачи вашей книги, и она спрашивает точную дату.

Вы скажете, что большинство людей не укладываются в сроки. Вы отвлечены. Слишком много дерьма. Это влажная, томная масса, собравшаяся во всех ее складках. Грязно-коричневое, желтое и зеленое, сочащееся по буханке ее тела.

Вы хотите полностью избавить свою мать от ее неприемлемости, но это явно невозможно. Если потереть слишком сильно, даже мокрым полотенцем, вы порвете рисовую бумагу ее кожи. Слишком легко, и оставшиеся бактерии перерастут в инфекцию. Это неизбежность жизни в постели в течение восьми лет. Вы хотите спасти свою мать от этих неизбежностей, так же, как она хочет спасти вас от вашей собственной. Но беспомощно и безнадежно вы оба вне досягаемости друг друга.